Поклоняюсь кофейным автоматам.
«черные птицы из детских глаз
выклюют черным клювом алмаз
в черных алмаз унесут когтях
оставив в глазах черный угольный страх».
Серый туман по холмам разливается, липнет к стеклу окна.
Ты не пугайся, пусть себе скалится – он не проникнет к нам.
Ты засыпай, закрывай свои глазоньки, я колыбель качну.
Хочешь, спою колыбельные сказочки, хочешь, зажгу свечу.
Голос мой сон твой невинный приманит, веки твои сомкнёт,
Пусть за стеною сплетаются длани сумрачных злых тенёт.
Ночь милосердна к тебе, моя доченька, в доме горит очаг,
Спи, пока зыбь не заплещется в солнечных ранних слепых лучах.
Лишь на рассвете, когда занимается светом земной покров
К детям являются те, кто спускается с серых сырых холмов.
Лёгок их шаг, будто шорох неслышимый, чёрным черны глаза,
Больше подменышу пришлому, лишнему, нету пути назад.
Вдруг разрыдается у колыбели горько чужая мать -
Бедный младенец в сумрачной бели сгинул, и не сыскать.
Только лишь чудище людям на горюшко волею злой волшбы
Спит в колыбели. Но ты, мое солнышко, минешь такой судьбы.
Только притронется к крыше соломенной утренний первый луч,
Мы с тобой выйдем из этого дома и там, средь белесых туч
Я пронесу тебя быстро и, бережно, нежно к груди прижав,
Спать уложу тебя в море безбрежное сизых дурманных трав.
Склоны холмов тебе станут периною, ветер полог соткёт.
Только не плачь обо мне, моя милая, память – она пройдёт.
Я так ждала, так звала и так верила, но не пришли за мной.
Может, хоть ты, моё счастье безмерное, сможешь попасть домой.