Поклоняюсь кофейным автоматам.
Часть 4
И все же это было ужасно странно. Нет, не догонялки, закончившиеся закономерно и привычно, а то, что они в кои-то веки что-то значили. Действительно значили? Пожалуй. Кот еще раз потер слегка помятый тяжелыми лапами бок и зашагал дальше. Бармаглотик, конечно, всегда старался быть предельно аккуратен, но вот получалось у него это далеко не всегда. читать дальшеДа и вообще, что это за охота, если добыча знает, что ей ничего не грозит? Впрочем, в этот раз проигрыш обошелся сравнительно дешево: зверь только немножко споткнулся о неудачно ступившего на ветку и закономерно грохнувшегося прямо на тропинку Кота и немного его пожевал. И все. Обычно тварь еще любила поиграть со своей жертвой на расстоянии вытянутой лапы, но сегодня, видимо, ей вполне хватило беготни. Добыча была благодарна. А еще Кот был несколько благодарен за то, что более крупный охотник периодически заставлял его чувствовать себя мышью, что, собственно, приличным котам не положено, но весьма, как оказалось, полезно. Временами даже думалось, что это тоже расчет безумного механизма, зовущегося здесь Страной. Чтобы коты не зарывались в своей неприкосновенности. Он и не зарывался.
В этой сказке сложно было ощущать себя всесильным. Кот не знал, может быть, тот же Бармаглот, или Кролик, или хотя бы Королева и верят в собственную исключительность. Их, в конце концов, давненько никто не топтал, а ноющие ребра как никогда напоминают о бренности бытия и твоей собственной шкуры в частности. Алисы до дворца не доходили вот уж сколько, а Королеве слишком нравилось играть в Гроссмейстера, чтобы иметь привычку выходить на бой лично. Отсюда брались и дрессированные зверушки, и столбы, и сложная система патрулей и много того, о чем Алисы и понятия не имели. И все же скука преследовала и правителя, иначе зачем было ему вообще пускать так глубоко претендентов на собственный престол. А может, их пускал вовсе и не он, а сама Страна, а может, Кролик нашептывал на ухо вовсе не тексты приветственных речей. Здесь ничего и ни о чем нельзя было сказать наверняка.
Кот остановился, подпер спиной ближайшую сосенку и задумчиво обозрел окрестности. Бармаглот, как назло, загнал его в часть леса, совершенно отдаленную от дома Шляпника, зато приближенную к кое-чему другому. Здраво поразмыслив, он решил, что Алисе пора предоставить немного самостоятельности, да и Шляпник должен был за ней присмотреть. А он сам имеет заслуженное право немножечко погреться у нормального домашнего очага, не торча под пронизывающим ветром, который вечно гулял под Шляпниковым навесом. Шляпник утверждал, что этот ветер является старинным его другом, и выгонять его просто было бы невежливо, но, по мнению Кота, дом без камина вообще мог считаться домом весьма условно, что уж говорить о наличии стен. Так, нора. А потому он отлип от дерева, ругнувшись, отковырял от рукава приставший комок смолы, поморщился и, стараясь не очень хромать, поплелся туда, где над деревьями недвусмысленно поднимался пушистый печной дымок.
…
Дом Герцогини от дома Шляпника отличался ровно настолько же, насколько отличались друг от друга их хозяева. Вместо тихой умиротворенности – кипучая деятельность, вместо рассеянной неряшливости – упорядоченность хаоса, а вместо безразличного добродушия – горячее гостеприимство. Гость, который мог прожить в одном доме неделю до того момента, как его заметят, в другом через полчаса оказывался согрет, накормлен и походя вылечен от всех видимых глазу болячек, причем, почти всегда насильно. А еще Герцогине нравилось лечить и подкармливать разнообразных бродячих зверушек, к каковым она относила и Кота. А тот был абсолютно уверен, случись Бармаглоту заболеть и попасться в таком состоянии этой страшной женщине, он незамедлительно был бы приволочен за хвост, напоен под завязку целебными отварами, прочно зафиксирован бинтами и накрыт специально сшитым по случаю такого крупного пациента одеялком. И вот тогда Кот бы ему не завидовал.
Дом встречал шелестом трав, верещанием новых и старых подопечных и целым букетом разнообразных запахов. Огонь, кстати, присутствовал аж в трех обличьях – старательно кипятил нечто густое и маслянистое в котле, безжалостно отправленном в пасть камина, ускорял некую химическую реакцию в образе плоской горелки и заодно разогревал своей хозяйке обед, прячась в недрах железной угольной печки. Кот остановился в дверном проеме, благо дверь и без него была приоткрыта, и приготовился ждать, по старому опыту зная, что мешать занятой делом женщине – занятие опасное и ничуть не благое. Герцогиня металась по когда-то просторной, а теперь тесно заставленной комнате маленьким смерчем, успевая на лету помешать, пошинковать, поправить, проследить, добавить и много чего еще. Она умудрилась даже мимоходом растрепать Коту челку, похоже, совершенно этого не заметив. Ему оставалось только удивляться, как она до сих пор ни разу не перепутала тысячелистник с укропом, хотя, возможно, часть ее самолично изобретенных составов получалась примерно таким образом.
Наконец, пик деятельности минул, и девушка остановилась, задумчиво обозревая поле боя. Заметив гостя, она окинула взглядом и его, оценив его непрезентабельный вид, а после произнесла веско:
- Поздравляю, ты идиот, – и вздохнула.
…
- И куда она теперь пойдет?
- В мелких масштабах я еще не решил, а в глобальных – во дворец, куда же еще.
- Будешь знакомить с Кроликом?
- Кролик и без меня неплохо познакомится, он у нас самостоятельный. Только вот не надо бы: наплетет небылиц – не распутаешь. Он умеет.
- Недоговариваешь ты, зверь, ой недоговариваешь. Еще чаю?
- Неплохо бы.
За окнами вовсю жарило безжалостное полуденное солнце, но в доме, за темными занавесками, царил почти вечерний полусумрак. Огонь умиротворенно чавкал хворостом, над чашками поднимался уютный чайный пар, а воздух полнился запахами развешанных здесь повсюду трав и сборов. Сама хозяйка дома удобно устроилась прямо на ковре, подогнув под себя ноги в пестрой юбке и задумчиво поглаживая язычок пламени.
- А его ты, – Кот кивнул в сторону камина, вспомнив, наконец, о чем давно хотел поинтересоваться, – тоже подобрала?
- Его-то? Да, конечно. Представляешь, он был такой слабый, бедняжка, и почти погас, – и девушка снова ласково потрепала огонь по вихрастой макушке. Тот отозвался благодарным потрескиванием, а уже отвыкший удивляться чему бы то ни было Кот потянулся за очередным печеньем.
- Боюсь представить, что будет, если ему вздумается поразвлечься, – отстраненно сообщил он, прекрасно зная, что поразвлечься может вздуматься и самой Герцогине, и тогда держись, Страна. Войны здесь просто обязаны были быть разрушительны и неимоверно эпичны, а потому случались нечасто. Если, конечно, вообще случались. А возможно, Страна специально подбирала себе таких Алис, которые не станут устраивать бессмысленную бучу, идя на поводу у своей кровожадности или своих амбиций.
- Так ты думаешь, она будет лучшей королевой?
- Я думаю, она хотя бы не станет устраивать на меня охоту. Корыстные личные интересы и все такое. Но, если честно, мне плевать.
- Тогда просто проба сил?
- Эта Алиса уже изменила слишком многое, чтобы останавливаться. А я слишком прочно во все это ввязался, чтобы теперь идти на попятную. К тому же, у нее теплые руки.
- Ах так! А у меня?
- И у тебя.
В ответ Герцогиня как-то ностальгически улыбнулась ему и поправила на плечах накидку.
- А из тебя хороший проводник, Кот.
- Да дофига. Сижу вот тут, чай пью, а она там под огнем вражеской артиллерии.
- Какой еще артиллерии? Белки шишками закидают?
- Белки. Или солдаты. Не шишками.
- Не играй в параноика, это же Алиса. Причем, как ты говорил, особенная.
- Алиса перемен.
- Даже так. Ну вот что с ней может случиться?
- Перечислить?
- Хорошо-хорошо, я отставшая от реалий отшельница и ничего не знаю. Но ты все равно параноик.
- А я и не отрицаю. А дай часики поносить, а?
- С ума сошел?! – чашка с яростным звоном приземлилась на стол. – Большие Часы у Механика, и он не позволит тебе их переводить.
- Надежда умирает … хм, никогда не умирает. Но должен же я иметь в рукаве хоть один козырь! Ну и вообще, часы же – понтово. Ни у кого нет, а у меня будут.
- Хреновый козырь, – Герцогиня попросту пропустила мимо ушей окончание фразы. – А если они попадут к Кролику?
- А ты уверена, что наше всевидящее око Сказки ему еще про них не настучало?
- Тогда бы у меня их уже не было.
- А вот это не скажи. Мы здесь, знаешь ли, играем, а какая игра без правил.
- А тебе, значит, все позволено.
- А я читер. И еще у меня самый напряженный момент жизни, пожалейте зверушку.
- Нет, часы я тебе не отдам, Кот,– она очень серьезно покачала головой. – И даже извиняться не стану.
- Ну, я должен был попытаться, – он легкомысленно взъерошил челку, подумав, что, в случае чего, часики можно будет и украсть. И, придя к такому решению, протянул намекающе: – А мне тут еще, между прочим, пирог обещали …
- Ой! Он же наверняка сгорел! – И девушка опрометью кинулась к печной дверце, за которой томился ничуть, разумеется, не сгоревший пирог, потому что внимательный огонь, заметив, что хозяйка увлечена беседой, позаботился только чуть его подогревать. В конце концов, увлекаться здесь свойственно было всем, иначе никто бы так и не дошел до своего места. Страна Чудес – это вам не просто так, знаете ли.
…
- У вас вообще есть здесь хоть что-нибудь безопасное?! – Алиса обиженно потрясла только что обожженной лепестками такого красивого, казалось, цветочка, рукой.
- Есть. Чай. Только не советую его курить. И вообще, нефиг тут цветы дергать, вот, – Заяц вышагивал впереди с видом заправского полководца и разговаривал соответственно.
- Не заповедник.
- Заповедник, а то! Имени зайки Бармаглотика. Вон, таблички висят.
На соседнем дереве действительно болталась табличка, которая гласила «Сытый Бармаглот – добрый Бармаглот». Алиса тут же удивилась такой, казалось, логичной и потому бессмысленной информации, но уже следующая табличка с размашистым «Бармаглоты сытыми не бывают!» расставила всё на свои места и заодно кое о чем напомнила.
- А как мы узнаем, что с Котом всё в порядке?
- Встретим – узнаем.
- А если не в порядке?
- Встретим другого Кота. Страна маленькая: не мимо нас, так мимо дворца не пройдет.
- Не хочу другого Кота! – Алиса надулась было, но тут же получила шишкой в затылок от Зайца. – Ах так?! Сатисфакцию! – и девушка, подхватив с тропинки несколько боевых снарядов, азартно бросилась в атаку.
…
С дерева упала шишка. Тот факт, что дерево было яблоней, почему-то не взволновал одинокого мимопробегающего шорька, хотя, конечно, поводы для волнений на этой полянке были и более впечатляющие. К примеру, радостно смеющаяся Алиса (ну какой же уважающий себя шорек не узнает Алису), умело загоняющая не менее радостного кого-то ещё. Или мелькающие временами среди кустов накидки карточного патруля, видимо, привлеченного шумом и еще не замеченного веселящимися приятелями. Впрочем, ненадолго незамеченного. Уже во время следующего кругового забега макушка девушки уткнулась во что-то светлое и мягкое.
- Ой, – сказала Алиса.
- Гы, – сказал солдат.
И завертелось.
...
Страна не любила часы. Ну вот совсем. Нисколечки. Она вообще не слишком любила рамки любого рода, а что такое четко разграниченный циферблат, если не самый настоящий плац для временных отрезков? Только вот печаль: время - штука достаточно эфемерная, часто терялось. Само по себе или стараниями кого-либо еще, оно легко увлекалось и порой неспособно было вернуться на круги своя самостоятельно. Времени, как и большинству столь же эфемерных вещей, нужна была привязка. Маяк. А часы, как ни печально, прекрасно годились на эту роль. А потому Страна решила обойтись минимумом потерь.
Довольно давно, как говорили, еще на самой заре времен, в Страну пришла Алиса. Вернее, прилетела. Вернее, прилетел. На воздушном шаре, потерявшись средь необыкновенно густых облаков. А кроличьи норы порой появляются где угодно. Так в Стране появился Механик. Фигура, не сменявшаяся ни разу за всю историю Страны. И там, в подвалах королевского дворца, он начал создавать свои механизмы, и первым его изобретением стали именно Часы - путеводный маяк и точка отсчета. Зачем были созданы вторые часы - миниатюрная копия первых - было загадкой. Говорили, что это ключ, которым можно переводить время. Говорили, что это только пропуск. Говорили еще, что именно эти часы настоящие, а те - большие - обманка для злодеев или глупцов. Или наоборот. Сходились в одном - Механик пропустит к Часам только того, кто носит вторые. Или не пропустит. В конце концов, раз он хранитель времени, ему и решать. Впрочем, Механика вообще мало кто видел.
Примерно об и этом размышлял Кот, пробираясь чащобой обратно к чайному домику. Кот вообще любил перестраховку. Любил норы и укромные переходы. Любил козыри в рукавах и секретные ходы в дворцовых стенах. А еще любил запасные планы, и возможность отмотать назад неудачный исход кампании была ой как соблазнительна. Но во-первых, экспромт - штука не менее веселая, и не ему ли приходилось мчаться наугад в надежде, что за поворотом будет спасение, а не, например, еще один патруль королевской стражи.
Ну а во-вторых и последних, он сомневался, что, когда всё покатится в пропасть, Герцогиня сумет сохранить твердость и моральный облик. А значит ничего еще не потеряно.
На поляне тем временем творился форменный бедлам: Алиса бегала сама по себе, солдаты бегали за Алисой и временами друг за другом, Заяц тоже бегал за Алисой, но уже с целью поймать за руку и попытаться проскользнуть сквозь окружение, которое оперативно организовал из большей части наличествующих карт не в меру сообразительный сержант. А так как солдат было мало, то окружение получилось нешироким, зато ограничивающим пространство маневра, так что героям хватало и этого. Салочки определенно не должны были продлиться долго. Зайцу, конечно, не грозило ничего или почти ничего - ни один из присутствующих здесь не смог бы его догнать, но поделиться своим даром он никак не мог. Вот и совершал первый в жизни действительно героический поступок, путаясь под ногами патрульных и буквально выцарапывая для Алисы время. Вот только для чего? Впрочем, об этом он совсем почему-то не задумывался.
А время пришло само. Пришло за руку со своим любимцем и замерло озабоченно - правда, не для всех. Алиса, вписавшись в очередной поворот, сбила с ног одного из преследователей и недоуменно принялась оглядываться. Карты стояли, замерев, будто на случайной фотографии. А вскоре как-то поблекли, смялись и внезапно осыпались на траву сгнившей бумажной трухой. Выглядело до ужаса страшно и омерзительно. Алиса отвернулась и заметила, наконец, бледного как мел Шляпника и выглядывающую из-за его плеча неизменную Сонечку. Откуда они взялись тут, было непонятно. Разве что кто-нибудь из многочисленных Шляпниковых знакомых предупредил его. Впрочем, это было неважно. Важно было, что взялись они как раз вовремя. Только вот особой радости было не заметно.
- А шахматы пошли наискосок … - Кот, как раз заставший последний акт марлезрнского балета, задумчиво прижал одно ухо и странным взглядом покосился на Шляпника. Шляпник непроницаемо поправил шляпу и молча направился в сторону своего домика. Все остальные скорбно потянулись за ним.
Вообще шествие до ужаса напоминало похоронную процессию, и Алиса, проникнувшись общей тоскливостью, не решилась нарушать атмосферу своим любопытством. А вопросы-то были, и преобладал один – что вообще произошло? Шляпник тем временем успел шагнуть под навес и теперь стоял возле столика, нежно поглаживая краешек своей любимой ярко-розовой чашки. Чашка отзывалась чуть слышным мурлыканьем.
- Кот, скажи новому Шляпнику, чтобы не менял сервиз. Или себе забери. Жалко …
- Не по адресу, герой, не по адресу. Ты вон Сонечку проси, она у нас существо неканонное.
- Нет! Я с тобой уйду! – и девушка с таким отчаянием вцепилась в чужой рукав, будто Шляпник собрался уходить прямо сейчас. И тут Алиса не выдержала.
- Да что случилось?! Почему все ведут себя так, будто мы уже покойники?!
- Не по праву, не по правилам … - Нараспев протянул один «покойник».
- Не по чину, не по масти, не по клеточкам … - с готовностью подхватил другой. Алиса было повернулась к Сонечке, как к самой вменяемой в этом сумасшедшем дурдоме, но ответил, совершенно неожиданно, молчавший до сих пор Заяц.
- Они нарушили правила, понимаешь? Никто не должен помогать Алисе.
- Но почему?
- Каждая фигура на своей клетке. Алиса идет сама и побеждает тоже сама. Или не сама. Но просить о помощи не имеет права, вот так.
- А иначе?
- Сбой системы, – сообщил Кот. – А битый файл подлежит устранению.
- И я … всех вас …
- Ну не скажи! - Кот упрямо дернул головой. - Лично я сам вписался. Жажда перемен и все такое. Мания величия у Вас, Ваше будущее величество.
- А я не успел. Пытался - и не успел, - Заяц вздохнул, притянул к себе обретающийся на столе мешок пряников и принялся успокаивать ими нервы.
Шляпник потерянно устроился в кресле, бережно обнимая чашку. Пустую. Оценив его состояние, Сонечка сама поставила чайник и достала остальной сервиз.
Жизнелюбие сохранял только Кот, то ли потому, что успел уже свыкнуться со своим положением самоубийцы, то ли кошачья наследственность давала знать о себе. Котам, знаете ли, не положено думать о будущем. А о смерти тем более не положено. Ведь кто знает, сколько из девяти жизней осталось в запасе. Может и ни одной.
...
Ветер, сосредоточенно шелестя, тщательно перебирал подсушенную листву кустарников, будто пересчитывая свое богатство. Притихший Заяц сидел в обнимку с подостывшим чайником, таинственно нашептывая ему в крышечку некие удивительные истории, Шляпник мерно раскачивал под собой кресло-качалку, временами расплескивая чай на собственные брюки, а Сонечка мирно возилась в доме. Алиса сидела на самом краю дощатого настила, свесив ноги и вдыхая запахи осеннего вечера. Вечер, кстати, наступил на ее взгляд слишком быстро, но определенно вовремя. Вечер был. Вечер заботливо укутывал дымными сумерками окрестную чащу и заодно временами ныряющего в нее Кота, который зачем-то уходил в лес, возвращался, тащил со столов печенье, вафли и чашки и уносил с собой. Что он делал там с ними, оставалось загадкой, так как обратно не возвращались даже последние.
Алиса задумчиво качнула ногой, разворошив листвяную кучу и потревожив притаившегося в ней кого-то, кто немедленно с возмущенным писком удрал в лес. Наверное, сказка могла бы существовать только ради таких вечеров. Приключения, герои - вторичны. Разве могут они заменить ту-самую-сказочность и атмосферность, без которых сказка превращается в грубую байку?
- Вдохновенное выражение, Алиса! - Кот пристроился рядом с охапкой то ли ягод, то ли орехов. По хрусту, похоже, таки орехов.
- Стихи слагаю.
- Это ты зря.
- Неблагодарная профессия?
- Бессмысленно, как ни крути, - он хрупнул скорлупой, придирчиво осмотрел орех и отбросил куда-то в темноту. - Алисы все равно складывают похожие стихи. Вот станешь королевой, будешь писать про благородное одиночество во дворце, недобор благородных рыцарей и желтые розы.
- Розы?
- А что? Цветочки не хуже других. И не лучше, - Кот фыркнул, выражая тем свое отношение ко всяким там цветочкам. И неожиданно тихо сообщил: - Одна моя знакомая королева любила желтые розы.
- Она их выращивала?
- Нет. У нас не бывает желтых роз. Еще одно дурацкое правило. Она писала про них стихи.
- И ты их слушал?
- Подслушивал.
И они замолчали. Алиса качала ногой и думала про странную королеву, которая виделась ей хрупкой и романтичной, в изящном бальном платье и изысканной короне. И обязательно с большими грустными глазами. Глаза, знаете ли, очень важны для королев. Когда она сама станет королевой, решила Алиса, она обязательно добудет себе желтые розы, хоть бы ради этого пришлось идти на кого-нибудь войной. А Кота она сделает маршалом. А Заяц будет знаменосцем. Кем она назначит Шляпника, Алиса еще не придумала, но процесс был весьма увлекательным. В конце концов, можно будет решить и на месте, верно?
А Кот ни о чем не думал. Коту ужасно надоело думать за последние дни, а поэтому он просто смотрел в сумрак, едва не мурлыча от ощущения уюта и тепла. Он перебирал в горсти незрелые лесные орехи, машинально прислушиваясь к звукам леса, и в кои-то веки совершенно ни о чем не беспокоился. И это было замечательно.
И все же это было ужасно странно. Нет, не догонялки, закончившиеся закономерно и привычно, а то, что они в кои-то веки что-то значили. Действительно значили? Пожалуй. Кот еще раз потер слегка помятый тяжелыми лапами бок и зашагал дальше. Бармаглотик, конечно, всегда старался быть предельно аккуратен, но вот получалось у него это далеко не всегда. читать дальшеДа и вообще, что это за охота, если добыча знает, что ей ничего не грозит? Впрочем, в этот раз проигрыш обошелся сравнительно дешево: зверь только немножко споткнулся о неудачно ступившего на ветку и закономерно грохнувшегося прямо на тропинку Кота и немного его пожевал. И все. Обычно тварь еще любила поиграть со своей жертвой на расстоянии вытянутой лапы, но сегодня, видимо, ей вполне хватило беготни. Добыча была благодарна. А еще Кот был несколько благодарен за то, что более крупный охотник периодически заставлял его чувствовать себя мышью, что, собственно, приличным котам не положено, но весьма, как оказалось, полезно. Временами даже думалось, что это тоже расчет безумного механизма, зовущегося здесь Страной. Чтобы коты не зарывались в своей неприкосновенности. Он и не зарывался.
В этой сказке сложно было ощущать себя всесильным. Кот не знал, может быть, тот же Бармаглот, или Кролик, или хотя бы Королева и верят в собственную исключительность. Их, в конце концов, давненько никто не топтал, а ноющие ребра как никогда напоминают о бренности бытия и твоей собственной шкуры в частности. Алисы до дворца не доходили вот уж сколько, а Королеве слишком нравилось играть в Гроссмейстера, чтобы иметь привычку выходить на бой лично. Отсюда брались и дрессированные зверушки, и столбы, и сложная система патрулей и много того, о чем Алисы и понятия не имели. И все же скука преследовала и правителя, иначе зачем было ему вообще пускать так глубоко претендентов на собственный престол. А может, их пускал вовсе и не он, а сама Страна, а может, Кролик нашептывал на ухо вовсе не тексты приветственных речей. Здесь ничего и ни о чем нельзя было сказать наверняка.
Кот остановился, подпер спиной ближайшую сосенку и задумчиво обозрел окрестности. Бармаглот, как назло, загнал его в часть леса, совершенно отдаленную от дома Шляпника, зато приближенную к кое-чему другому. Здраво поразмыслив, он решил, что Алисе пора предоставить немного самостоятельности, да и Шляпник должен был за ней присмотреть. А он сам имеет заслуженное право немножечко погреться у нормального домашнего очага, не торча под пронизывающим ветром, который вечно гулял под Шляпниковым навесом. Шляпник утверждал, что этот ветер является старинным его другом, и выгонять его просто было бы невежливо, но, по мнению Кота, дом без камина вообще мог считаться домом весьма условно, что уж говорить о наличии стен. Так, нора. А потому он отлип от дерева, ругнувшись, отковырял от рукава приставший комок смолы, поморщился и, стараясь не очень хромать, поплелся туда, где над деревьями недвусмысленно поднимался пушистый печной дымок.
…
Дом Герцогини от дома Шляпника отличался ровно настолько же, насколько отличались друг от друга их хозяева. Вместо тихой умиротворенности – кипучая деятельность, вместо рассеянной неряшливости – упорядоченность хаоса, а вместо безразличного добродушия – горячее гостеприимство. Гость, который мог прожить в одном доме неделю до того момента, как его заметят, в другом через полчаса оказывался согрет, накормлен и походя вылечен от всех видимых глазу болячек, причем, почти всегда насильно. А еще Герцогине нравилось лечить и подкармливать разнообразных бродячих зверушек, к каковым она относила и Кота. А тот был абсолютно уверен, случись Бармаглоту заболеть и попасться в таком состоянии этой страшной женщине, он незамедлительно был бы приволочен за хвост, напоен под завязку целебными отварами, прочно зафиксирован бинтами и накрыт специально сшитым по случаю такого крупного пациента одеялком. И вот тогда Кот бы ему не завидовал.
Дом встречал шелестом трав, верещанием новых и старых подопечных и целым букетом разнообразных запахов. Огонь, кстати, присутствовал аж в трех обличьях – старательно кипятил нечто густое и маслянистое в котле, безжалостно отправленном в пасть камина, ускорял некую химическую реакцию в образе плоской горелки и заодно разогревал своей хозяйке обед, прячась в недрах железной угольной печки. Кот остановился в дверном проеме, благо дверь и без него была приоткрыта, и приготовился ждать, по старому опыту зная, что мешать занятой делом женщине – занятие опасное и ничуть не благое. Герцогиня металась по когда-то просторной, а теперь тесно заставленной комнате маленьким смерчем, успевая на лету помешать, пошинковать, поправить, проследить, добавить и много чего еще. Она умудрилась даже мимоходом растрепать Коту челку, похоже, совершенно этого не заметив. Ему оставалось только удивляться, как она до сих пор ни разу не перепутала тысячелистник с укропом, хотя, возможно, часть ее самолично изобретенных составов получалась примерно таким образом.
Наконец, пик деятельности минул, и девушка остановилась, задумчиво обозревая поле боя. Заметив гостя, она окинула взглядом и его, оценив его непрезентабельный вид, а после произнесла веско:
- Поздравляю, ты идиот, – и вздохнула.
…
- И куда она теперь пойдет?
- В мелких масштабах я еще не решил, а в глобальных – во дворец, куда же еще.
- Будешь знакомить с Кроликом?
- Кролик и без меня неплохо познакомится, он у нас самостоятельный. Только вот не надо бы: наплетет небылиц – не распутаешь. Он умеет.
- Недоговариваешь ты, зверь, ой недоговариваешь. Еще чаю?
- Неплохо бы.
За окнами вовсю жарило безжалостное полуденное солнце, но в доме, за темными занавесками, царил почти вечерний полусумрак. Огонь умиротворенно чавкал хворостом, над чашками поднимался уютный чайный пар, а воздух полнился запахами развешанных здесь повсюду трав и сборов. Сама хозяйка дома удобно устроилась прямо на ковре, подогнув под себя ноги в пестрой юбке и задумчиво поглаживая язычок пламени.
- А его ты, – Кот кивнул в сторону камина, вспомнив, наконец, о чем давно хотел поинтересоваться, – тоже подобрала?
- Его-то? Да, конечно. Представляешь, он был такой слабый, бедняжка, и почти погас, – и девушка снова ласково потрепала огонь по вихрастой макушке. Тот отозвался благодарным потрескиванием, а уже отвыкший удивляться чему бы то ни было Кот потянулся за очередным печеньем.
- Боюсь представить, что будет, если ему вздумается поразвлечься, – отстраненно сообщил он, прекрасно зная, что поразвлечься может вздуматься и самой Герцогине, и тогда держись, Страна. Войны здесь просто обязаны были быть разрушительны и неимоверно эпичны, а потому случались нечасто. Если, конечно, вообще случались. А возможно, Страна специально подбирала себе таких Алис, которые не станут устраивать бессмысленную бучу, идя на поводу у своей кровожадности или своих амбиций.
- Так ты думаешь, она будет лучшей королевой?
- Я думаю, она хотя бы не станет устраивать на меня охоту. Корыстные личные интересы и все такое. Но, если честно, мне плевать.
- Тогда просто проба сил?
- Эта Алиса уже изменила слишком многое, чтобы останавливаться. А я слишком прочно во все это ввязался, чтобы теперь идти на попятную. К тому же, у нее теплые руки.
- Ах так! А у меня?
- И у тебя.
В ответ Герцогиня как-то ностальгически улыбнулась ему и поправила на плечах накидку.
- А из тебя хороший проводник, Кот.
- Да дофига. Сижу вот тут, чай пью, а она там под огнем вражеской артиллерии.
- Какой еще артиллерии? Белки шишками закидают?
- Белки. Или солдаты. Не шишками.
- Не играй в параноика, это же Алиса. Причем, как ты говорил, особенная.
- Алиса перемен.
- Даже так. Ну вот что с ней может случиться?
- Перечислить?
- Хорошо-хорошо, я отставшая от реалий отшельница и ничего не знаю. Но ты все равно параноик.
- А я и не отрицаю. А дай часики поносить, а?
- С ума сошел?! – чашка с яростным звоном приземлилась на стол. – Большие Часы у Механика, и он не позволит тебе их переводить.
- Надежда умирает … хм, никогда не умирает. Но должен же я иметь в рукаве хоть один козырь! Ну и вообще, часы же – понтово. Ни у кого нет, а у меня будут.
- Хреновый козырь, – Герцогиня попросту пропустила мимо ушей окончание фразы. – А если они попадут к Кролику?
- А ты уверена, что наше всевидящее око Сказки ему еще про них не настучало?
- Тогда бы у меня их уже не было.
- А вот это не скажи. Мы здесь, знаешь ли, играем, а какая игра без правил.
- А тебе, значит, все позволено.
- А я читер. И еще у меня самый напряженный момент жизни, пожалейте зверушку.
- Нет, часы я тебе не отдам, Кот,– она очень серьезно покачала головой. – И даже извиняться не стану.
- Ну, я должен был попытаться, – он легкомысленно взъерошил челку, подумав, что, в случае чего, часики можно будет и украсть. И, придя к такому решению, протянул намекающе: – А мне тут еще, между прочим, пирог обещали …
- Ой! Он же наверняка сгорел! – И девушка опрометью кинулась к печной дверце, за которой томился ничуть, разумеется, не сгоревший пирог, потому что внимательный огонь, заметив, что хозяйка увлечена беседой, позаботился только чуть его подогревать. В конце концов, увлекаться здесь свойственно было всем, иначе никто бы так и не дошел до своего места. Страна Чудес – это вам не просто так, знаете ли.
…
- У вас вообще есть здесь хоть что-нибудь безопасное?! – Алиса обиженно потрясла только что обожженной лепестками такого красивого, казалось, цветочка, рукой.
- Есть. Чай. Только не советую его курить. И вообще, нефиг тут цветы дергать, вот, – Заяц вышагивал впереди с видом заправского полководца и разговаривал соответственно.
- Не заповедник.
- Заповедник, а то! Имени зайки Бармаглотика. Вон, таблички висят.
На соседнем дереве действительно болталась табличка, которая гласила «Сытый Бармаглот – добрый Бармаглот». Алиса тут же удивилась такой, казалось, логичной и потому бессмысленной информации, но уже следующая табличка с размашистым «Бармаглоты сытыми не бывают!» расставила всё на свои места и заодно кое о чем напомнила.
- А как мы узнаем, что с Котом всё в порядке?
- Встретим – узнаем.
- А если не в порядке?
- Встретим другого Кота. Страна маленькая: не мимо нас, так мимо дворца не пройдет.
- Не хочу другого Кота! – Алиса надулась было, но тут же получила шишкой в затылок от Зайца. – Ах так?! Сатисфакцию! – и девушка, подхватив с тропинки несколько боевых снарядов, азартно бросилась в атаку.
…
С дерева упала шишка. Тот факт, что дерево было яблоней, почему-то не взволновал одинокого мимопробегающего шорька, хотя, конечно, поводы для волнений на этой полянке были и более впечатляющие. К примеру, радостно смеющаяся Алиса (ну какой же уважающий себя шорек не узнает Алису), умело загоняющая не менее радостного кого-то ещё. Или мелькающие временами среди кустов накидки карточного патруля, видимо, привлеченного шумом и еще не замеченного веселящимися приятелями. Впрочем, ненадолго незамеченного. Уже во время следующего кругового забега макушка девушки уткнулась во что-то светлое и мягкое.
- Ой, – сказала Алиса.
- Гы, – сказал солдат.
И завертелось.
...
Страна не любила часы. Ну вот совсем. Нисколечки. Она вообще не слишком любила рамки любого рода, а что такое четко разграниченный циферблат, если не самый настоящий плац для временных отрезков? Только вот печаль: время - штука достаточно эфемерная, часто терялось. Само по себе или стараниями кого-либо еще, оно легко увлекалось и порой неспособно было вернуться на круги своя самостоятельно. Времени, как и большинству столь же эфемерных вещей, нужна была привязка. Маяк. А часы, как ни печально, прекрасно годились на эту роль. А потому Страна решила обойтись минимумом потерь.
Довольно давно, как говорили, еще на самой заре времен, в Страну пришла Алиса. Вернее, прилетела. Вернее, прилетел. На воздушном шаре, потерявшись средь необыкновенно густых облаков. А кроличьи норы порой появляются где угодно. Так в Стране появился Механик. Фигура, не сменявшаяся ни разу за всю историю Страны. И там, в подвалах королевского дворца, он начал создавать свои механизмы, и первым его изобретением стали именно Часы - путеводный маяк и точка отсчета. Зачем были созданы вторые часы - миниатюрная копия первых - было загадкой. Говорили, что это ключ, которым можно переводить время. Говорили, что это только пропуск. Говорили еще, что именно эти часы настоящие, а те - большие - обманка для злодеев или глупцов. Или наоборот. Сходились в одном - Механик пропустит к Часам только того, кто носит вторые. Или не пропустит. В конце концов, раз он хранитель времени, ему и решать. Впрочем, Механика вообще мало кто видел.
Примерно об и этом размышлял Кот, пробираясь чащобой обратно к чайному домику. Кот вообще любил перестраховку. Любил норы и укромные переходы. Любил козыри в рукавах и секретные ходы в дворцовых стенах. А еще любил запасные планы, и возможность отмотать назад неудачный исход кампании была ой как соблазнительна. Но во-первых, экспромт - штука не менее веселая, и не ему ли приходилось мчаться наугад в надежде, что за поворотом будет спасение, а не, например, еще один патруль королевской стражи.
Ну а во-вторых и последних, он сомневался, что, когда всё покатится в пропасть, Герцогиня сумет сохранить твердость и моральный облик. А значит ничего еще не потеряно.
На поляне тем временем творился форменный бедлам: Алиса бегала сама по себе, солдаты бегали за Алисой и временами друг за другом, Заяц тоже бегал за Алисой, но уже с целью поймать за руку и попытаться проскользнуть сквозь окружение, которое оперативно организовал из большей части наличествующих карт не в меру сообразительный сержант. А так как солдат было мало, то окружение получилось нешироким, зато ограничивающим пространство маневра, так что героям хватало и этого. Салочки определенно не должны были продлиться долго. Зайцу, конечно, не грозило ничего или почти ничего - ни один из присутствующих здесь не смог бы его догнать, но поделиться своим даром он никак не мог. Вот и совершал первый в жизни действительно героический поступок, путаясь под ногами патрульных и буквально выцарапывая для Алисы время. Вот только для чего? Впрочем, об этом он совсем почему-то не задумывался.
А время пришло само. Пришло за руку со своим любимцем и замерло озабоченно - правда, не для всех. Алиса, вписавшись в очередной поворот, сбила с ног одного из преследователей и недоуменно принялась оглядываться. Карты стояли, замерев, будто на случайной фотографии. А вскоре как-то поблекли, смялись и внезапно осыпались на траву сгнившей бумажной трухой. Выглядело до ужаса страшно и омерзительно. Алиса отвернулась и заметила, наконец, бледного как мел Шляпника и выглядывающую из-за его плеча неизменную Сонечку. Откуда они взялись тут, было непонятно. Разве что кто-нибудь из многочисленных Шляпниковых знакомых предупредил его. Впрочем, это было неважно. Важно было, что взялись они как раз вовремя. Только вот особой радости было не заметно.
- А шахматы пошли наискосок … - Кот, как раз заставший последний акт марлезрнского балета, задумчиво прижал одно ухо и странным взглядом покосился на Шляпника. Шляпник непроницаемо поправил шляпу и молча направился в сторону своего домика. Все остальные скорбно потянулись за ним.
Вообще шествие до ужаса напоминало похоронную процессию, и Алиса, проникнувшись общей тоскливостью, не решилась нарушать атмосферу своим любопытством. А вопросы-то были, и преобладал один – что вообще произошло? Шляпник тем временем успел шагнуть под навес и теперь стоял возле столика, нежно поглаживая краешек своей любимой ярко-розовой чашки. Чашка отзывалась чуть слышным мурлыканьем.
- Кот, скажи новому Шляпнику, чтобы не менял сервиз. Или себе забери. Жалко …
- Не по адресу, герой, не по адресу. Ты вон Сонечку проси, она у нас существо неканонное.
- Нет! Я с тобой уйду! – и девушка с таким отчаянием вцепилась в чужой рукав, будто Шляпник собрался уходить прямо сейчас. И тут Алиса не выдержала.
- Да что случилось?! Почему все ведут себя так, будто мы уже покойники?!
- Не по праву, не по правилам … - Нараспев протянул один «покойник».
- Не по чину, не по масти, не по клеточкам … - с готовностью подхватил другой. Алиса было повернулась к Сонечке, как к самой вменяемой в этом сумасшедшем дурдоме, но ответил, совершенно неожиданно, молчавший до сих пор Заяц.
- Они нарушили правила, понимаешь? Никто не должен помогать Алисе.
- Но почему?
- Каждая фигура на своей клетке. Алиса идет сама и побеждает тоже сама. Или не сама. Но просить о помощи не имеет права, вот так.
- А иначе?
- Сбой системы, – сообщил Кот. – А битый файл подлежит устранению.
- И я … всех вас …
- Ну не скажи! - Кот упрямо дернул головой. - Лично я сам вписался. Жажда перемен и все такое. Мания величия у Вас, Ваше будущее величество.
- А я не успел. Пытался - и не успел, - Заяц вздохнул, притянул к себе обретающийся на столе мешок пряников и принялся успокаивать ими нервы.
Шляпник потерянно устроился в кресле, бережно обнимая чашку. Пустую. Оценив его состояние, Сонечка сама поставила чайник и достала остальной сервиз.
Жизнелюбие сохранял только Кот, то ли потому, что успел уже свыкнуться со своим положением самоубийцы, то ли кошачья наследственность давала знать о себе. Котам, знаете ли, не положено думать о будущем. А о смерти тем более не положено. Ведь кто знает, сколько из девяти жизней осталось в запасе. Может и ни одной.
...
Ветер, сосредоточенно шелестя, тщательно перебирал подсушенную листву кустарников, будто пересчитывая свое богатство. Притихший Заяц сидел в обнимку с подостывшим чайником, таинственно нашептывая ему в крышечку некие удивительные истории, Шляпник мерно раскачивал под собой кресло-качалку, временами расплескивая чай на собственные брюки, а Сонечка мирно возилась в доме. Алиса сидела на самом краю дощатого настила, свесив ноги и вдыхая запахи осеннего вечера. Вечер, кстати, наступил на ее взгляд слишком быстро, но определенно вовремя. Вечер был. Вечер заботливо укутывал дымными сумерками окрестную чащу и заодно временами ныряющего в нее Кота, который зачем-то уходил в лес, возвращался, тащил со столов печенье, вафли и чашки и уносил с собой. Что он делал там с ними, оставалось загадкой, так как обратно не возвращались даже последние.
Алиса задумчиво качнула ногой, разворошив листвяную кучу и потревожив притаившегося в ней кого-то, кто немедленно с возмущенным писком удрал в лес. Наверное, сказка могла бы существовать только ради таких вечеров. Приключения, герои - вторичны. Разве могут они заменить ту-самую-сказочность и атмосферность, без которых сказка превращается в грубую байку?
- Вдохновенное выражение, Алиса! - Кот пристроился рядом с охапкой то ли ягод, то ли орехов. По хрусту, похоже, таки орехов.
- Стихи слагаю.
- Это ты зря.
- Неблагодарная профессия?
- Бессмысленно, как ни крути, - он хрупнул скорлупой, придирчиво осмотрел орех и отбросил куда-то в темноту. - Алисы все равно складывают похожие стихи. Вот станешь королевой, будешь писать про благородное одиночество во дворце, недобор благородных рыцарей и желтые розы.
- Розы?
- А что? Цветочки не хуже других. И не лучше, - Кот фыркнул, выражая тем свое отношение ко всяким там цветочкам. И неожиданно тихо сообщил: - Одна моя знакомая королева любила желтые розы.
- Она их выращивала?
- Нет. У нас не бывает желтых роз. Еще одно дурацкое правило. Она писала про них стихи.
- И ты их слушал?
- Подслушивал.
И они замолчали. Алиса качала ногой и думала про странную королеву, которая виделась ей хрупкой и романтичной, в изящном бальном платье и изысканной короне. И обязательно с большими грустными глазами. Глаза, знаете ли, очень важны для королев. Когда она сама станет королевой, решила Алиса, она обязательно добудет себе желтые розы, хоть бы ради этого пришлось идти на кого-нибудь войной. А Кота она сделает маршалом. А Заяц будет знаменосцем. Кем она назначит Шляпника, Алиса еще не придумала, но процесс был весьма увлекательным. В конце концов, можно будет решить и на месте, верно?
А Кот ни о чем не думал. Коту ужасно надоело думать за последние дни, а поэтому он просто смотрел в сумрак, едва не мурлыча от ощущения уюта и тепла. Он перебирал в горсти незрелые лесные орехи, машинально прислушиваясь к звукам леса, и в кои-то веки совершенно ни о чем не беспокоился. И это было замечательно.