Поклоняюсь кофейным автоматам.
Глава 2
Прошло чуть больше недели с того дня, когда мальчишка покинул трактир, напоследок клятвенно пообещав в следующий раз явиться с деньгами. Впрочем, он обещал это уже второй год, так что веры его словам было немного.
Варта сидела в верхней зале с одним из своих проверенных поставщиков, когда в ворота «Голодного маюза» въехали трое на строевых гвардейских скакунах. Новоприбывшие спешились, старший из них, походивший лицом и фигурой на хищную рыбу, бросил в сторону ошалевшего Ханта несколько мелких монет и резким голосом велел приглядеть за лошадьми, после чего он и его спутники зашли в трактир. Рабочий хмуро поглядел на шлепнувшиеся в пыль медные кругляши, задумчиво почесал лысину, сплюнул, и отправился звать хозяйку. Шипастое чудовище с трактирной вывески чуть качнулось, продолжая задумчиво пялиться в сторону тракта.
читать дальшеСпускаясь по лестнице, трактирщица недоумевала, что же понадобилось во втором придорожном трактире офицеру королевской гвардии с двумя подчиненными. Такие знатные господа отродясь не заезжали в «маюз», да здесь им и никогда не были рады. Если лошади в порядке, а кошели не пусты, значит эти люди явились сюда неспроста.
Обстановка в общем зале наблюдалась напряженная. В углу в качестве музыкального сопровождения негромко скулил безбожно пьяный, но вполне безобидный бродячий менестрель. Высокий подтянутый сержант что – то пытался выяснить у невозмутимого Тарма, разглядывая того с плохо скрываемым отвращением, а его солдаты явно нервничали и очень старались не оглядываться. Правильно, в общем-то старались - многозначительное молчание и хищные ухмылки прочих орков вряд ли добавили бы им спокойствия. Трактир, как и немногие прочие дома, построенные орками, считался находящимся на территории их земель, так что они могли не опасаться королевского правосудия. Пусть их и считали низшей кастой и чуть ли не варварами, орочьи племена обладали достаточной силой, чтобы устроить грандиозные проблемы в одном отдельно взятом королевстве. Этого было недостаточно, чтобы признать их равными, но достаточно, чтобы с мнением их вождей приходилось считаться. К тому же, уничтожить этих существ не представлялось никакой возможности. Несмотря на свой невысокий рост, степные орки были сильными воинами, а на своей земле, под защитой своих шаманов и своих духов, они становились практически непобедимы. Если гвардейцы рискнут вести себя с зеленокожими постояльцами столь же презрительно, сколь привыкли в своих городах, они рискуют найти в этом трактире свой последний приют. И если они этого ещё не понимают, то очень скоро поймут. Варта перетянула потуже пояс, хотя в этом не было никакой необходимости, оправила свои многочисленные юбки, и решительно двинулась к стойке. Худшие подозрения оправдались: гвардеец спрашивал о Рике.
…
В это же время сам Рик, ничего не подозревающий о нездоровом интересе королевской гвардии к собственной персоне, завистливо разглядывал прилавки оружейного магазина. Практически невесомые эльфийские клинки, тяжелые двуручники гномьей работы, зачарованные метательные ножи в испещренных руническими письменами чехлах, простые и самонаводящиеся стрелы, а также множество других смертельных игрушек, в числе которых были и странные предметы, предназначения которых неискушенный в воинских искусствах сын ремесленника и торговца не мог даже предположить. Всё это богатство искрило на солнце отточенными гранями, сверкало камнями и золотом отделки, манило подойти ближе, но стоило столько, сколько у Рика отродясь не водилось даже в самые хлебные времена. Улучив момент, когда торговец отвлекся, отвечая на вопрос очередного покупателя, парень благоговейно коснулся богато изукрашенной серебром рукояти одного из мечей. Наверняка, этот клинок очень хорош в открытом бою и на параде, но он бы не рискнул брать в засаду оружие, которое сверкает не хуже сигнальных зеркал. Впрочем, благородные господа и не должны нападать из кустов. Им, героям, не положено.
Сердитый окрик дюжего охранника заставил вздрогнуть от неожиданности и мгновенно отдёрнуть руку. Рик бросил на прилавок последний алчущий взгляд и гордо направился к выходу. У него, разумеется, был довольно приличный прямой кинжал – без оружия по местным дорогам ходили только нищие и блаженные, но как же хотелось изредка почувствовать себя герцогом или принцем. Правда, предложи ему кто взять в дар один из выставленных на обозрение прохожих клинков, он бы отказался. Хранить подобную драгоценность было негде, продавать некому, а носить на поясе оружие, которым не умеешь владеть – стыдно. К тому же, блеск драгоценных металлов и камней на фоне старых сапог и залатанной куртки смотрелся бы особенно нелепо. Лучше выглядеть нищим, чем глупцом. В этом Рик всегда был согласен с ныне покойным родителем. Да и повод для благородных страданий искать совершенно не тянуло – парень был сыт, в карманах в кои – то веки звенело золото, а вечером его ждала одна уже не особо молодая, но всё ещё достаточно привлекательная вдовушка. Счастья не омрачали даже холодный пронизывающий ветер и боль в рассаженном об острый камень больше недели назад запястье. Лекарь говорил, что правую руку придётся беречь ещё с месяц.
Нет, Рик определённо был доволен результатами своей последней эскапады. Барон расплатился за доставку пакета более чем щедро, несколько горожан, родичам которых он заодно занёс парочку писем, тоже не поскупились, а путь через Серую пустошь стал чуточку проще. Ещё две или три удачных прогулки, и старым трактом можно будет и вовсе ходить без опаски заблудиться в каменной пустыне. Рука в очередной раз потянулась поправить ремни новенького заплечного мешка – касаться мягкой кожи было приятно.
Со стороны городского собора послышался многоголосый звонкий смех, и на торговую площадь выкатилась компания юных эльфиков, по самые уши закутанных в дорогие меха. Рик торопливо отступил в тень. Эльфы, тем более в столь нежном возрасте, редко оказывались действительно злыми, но надменности и раздражающе навязчивого любопытства им было не занимать.
Маленький Рикке лет до десяти мечтал побывать в настоящем эльфийском городе, об этих городах и их обитателях рассказывали такие волшебные сказки! Увы, ни людей, ни кого бы то ни было ещё, эльфы на свою территорию никогда не пускали. Даже для встреч с владыками союзных государств у них имелось несколько приграничных дворцов, дальше которых путь был заказан любому, в чьих жилах текло меньше половины эльфийской крови.
Возможно, в самих заповедных лесах и водились какие – нибудь честные труженики, но вне их, а тем более на севере, встретить скромно одетого эльфа было огромной редкостью. Эти ушастые создания слишком любили роскошь, а их маги, стрелки, целители и разного рода художники слишком ценились в чужих городах. Случались на дорогах и певцы, и свободные музыканты эльфийской породы, но даже они предпочитали теплые южные зимы суровым северным ветрам и столичную суету тиши узких провинциальных улочек.
Юнцы, которые сейчас громко спорили о достоинствах какого – то жеребца не были похожи на бродяг, а значит, обретались при эльфийском посольстве. Хотя, они могли и жить со своими взрослыми родственниками. Подумать только, у остроухих даже двоюродный племянник бабушкиного любовника считался родней! По крайней мере, так говорили.
Порыв ветра зло швырнул в лицо Рику облако ледяной крошки, зима всё чаще напоминала о своем скором приходе. Зиму южанин по крови не то чтобы ненавидел, но предпочитал отсидеться во время холодов у теплого камина. Вот и сейчас память предков настойчиво звала в ближайший трактир. Когда к этому зову присоединилось жалобное урчание желудка, Рик не выдержал, и перебежками направился в сторону мещанских кварталов – голод голодом, но в центре города за кружку пива брали столько, сколько ему иногда не удавалось заработать за день.
Достаточно пристойное и недорогое заведение нашлось быстро, под вывеской с выгибающей спину трехцветной кошкой находилась дверка в весьма уютный подвальчик. Рик устроился в уголке и принялся украдкой рассматривать других посетителей. Он не настолько походил на денежного клиента, чтобы трактирщики мгновенно срывались с места, так что времени хватало.
- А я говорю, что это было дурное пари! – здоровенный усатый молодчик дворянского вида грохнул оловянной кружкой об стол так, что тот подскочил. – Из неисправного пистолета промахнется и лучший стрелок!
Его товарищи расхохотались, кто – то из них заметил, что дурной стрелок промахнется из любого пистолета. Усатый, казалось, готов был уподобиться огнедышащему дракону. Кажется, назревала дуэль. Впрочем, если осмеянный фехтовал так же, как и стрелял, дело могло кончиться гораздо более мирно. Рик фыркнул. Дуэли он не любил. Его плебейская душа больше тяготела к простым и честным дракам, а дворяне пусть машут своими железками. В конце концов, они сокращают собственное же племя, ну и пусть их. Придя к такому мнению, южанин гордо отвернулся, тем более что к его столику уже спешил трактирщик. Смешной приземистый толстячок принял заказ, прибрал монеты куда – то в недра огромного фартучного кармана и исчез, напоследок сверкнув лысым затылком. Эх, сколько таких лысин Рик в свое время выцелил из самодельной рогатки, и сколько синяков набил, удирая от их недовольных хозяев. Какой – то носатый старик даже приходил потом в отцовскую лавку. Жаловался. Потом отец часа два разъяснял непутевому сыну принципы сострадания и милосердия, а мать до следующего вечера смотрела с молчаливым укором. После смерти отца она всегда смотрела именно так.
Разумеется, он знал, как должен был тогда поступить. Но его приводила в ужас мысль о том, что придется запереть себя в четырех стенах, роясь в бумажках и встречая покупателей. А отказ от традиционных ночных бдений на свежей могиле окончательно уверил мать в том, что он потерян для семьи. После того Рик несколько раз ходил на кладбище, но так и не сумел увязать тот холмик промерзшей земли под погребальным шестом с тем человеком, которого он помнил. Необычно сдержанный для уроженцев южных провинций, отец очень редко смеялся, а злился и того реже. В памяти остались и его вечно задумчивый взгляд, и негромкий голос, и даже вкус орехов, которыми вечно были полны его карманы. Ни в самой земле, ни под ней не было ничего, что могло хотя бы напомнить живого. Тогда мальчишка больше был удивлен этим фактом, чем расстроен потерей. Разумеется, ему и в голову не пришло читать молитвы мертвой земле или, того хуже, говорить с ней.
Не мог он и скорбеть так, как это делала его семья, предпочитая пропадать на улице или проводить время с малышкой Люситой…
- Сударь, вы уснули? – трактирщик укоризненно покачал головой и направился к другим клиентам, оставив Рика озадаченно моргать, соображая, где находится здесь и сейчас. Надо же, отвлекся.
Дверь снова распахнулась с противным скрипом, впустив на этот раз не очередных работяг, провинциальных дворянчиков, нищих или прочих привычных и безопасных посетителей, а троих хмурых субъектов в гвардейской форме.
По залу пробежал шепоток. Бедняга трактирщик затравленно пискнул и сделал попытку забиться под стойку. При его внушительных габаритах это могло закончиться весьма печально, но неизвестный плотник поставил стойку на совесть, так что она устояла. Единственными, на кого столь яркое появление не произвело ни малейшего впечатления, были те скандалисты в центре, которые по-прежнему были настолько поглощены собственной зарождающейся дракой, что даже не заметили новоприбывших.
Впрочем, самих новоприбывших это ничуть не расстроило. Тот, который казался среди них главным, огляделся и, брезгливо сморщив свой длинный нос, целеустремленно направился к трактирной стойке, из-за которой по-прежнему сверкала вспотевшая от напряжения лысина. Рик потихоньку начал сползать под стол. Пожалуй, вдоль вон той стеночки можно вполне себе незаметно добраться до выхода. Как и прочие местные жители, он, конечно, не особенно разбирался в рангах и подразделениях гвардии его величия – далековато как-то было до столицы. Но всем без исключения было известно, что знаком тайной службы являлось полное отсутствие всяких знаков. Знаки, отличающие чины, у этих королевских псов отсутствовали тоже, но усы старшего гвардейца выглядели вполне сержантскими. Конечно, солдаты могли растерять свои шевроны и нашивки в дороге, сержанта могли разжаловать в рядовые за какие-нибудь грехи, Рик, в конце концов, мог ошибиться сам, но сейчас как-то не тянуло верить в счастливые совпадения и полагаться на волю Создателя.
Так, еще шагов десять. Только бы не пришла им в голову блажь обернуться! Блажь, разумеется, пришла. «Сержант» окинул зал орлиным взором поверх втянутых в плечи голов и зачем-то втянул воздух хищно вырезанными ноздрями, став от того еще более похожим на инквизитора.
Стоя за удачно повернувшимся верзилой, который мог бы укрыть собой еще пару бродяг, Рик удивился собственному сравнению. Хотя, этому ищейке действительно пошел бы черный балахон. А петля на шее пошла бы ему вдвое лучше.
За дверями только начиналась ночь. В освещенных окнах окрестных таверн плясали смутные силуэты, отбрасывая причудливые тени на дорожную пыль. Жизнь снова была почти прекрасна. Литта, верно, все еще ждет обещанной ночи, а разочаровывать женщин – дурной тон. А завтра стоит все же узнать, чем интересовались те гвардейцы: такое событие не может избежать пересудов.
Прошло чуть больше недели с того дня, когда мальчишка покинул трактир, напоследок клятвенно пообещав в следующий раз явиться с деньгами. Впрочем, он обещал это уже второй год, так что веры его словам было немного.
Варта сидела в верхней зале с одним из своих проверенных поставщиков, когда в ворота «Голодного маюза» въехали трое на строевых гвардейских скакунах. Новоприбывшие спешились, старший из них, походивший лицом и фигурой на хищную рыбу, бросил в сторону ошалевшего Ханта несколько мелких монет и резким голосом велел приглядеть за лошадьми, после чего он и его спутники зашли в трактир. Рабочий хмуро поглядел на шлепнувшиеся в пыль медные кругляши, задумчиво почесал лысину, сплюнул, и отправился звать хозяйку. Шипастое чудовище с трактирной вывески чуть качнулось, продолжая задумчиво пялиться в сторону тракта.
читать дальшеСпускаясь по лестнице, трактирщица недоумевала, что же понадобилось во втором придорожном трактире офицеру королевской гвардии с двумя подчиненными. Такие знатные господа отродясь не заезжали в «маюз», да здесь им и никогда не были рады. Если лошади в порядке, а кошели не пусты, значит эти люди явились сюда неспроста.
Обстановка в общем зале наблюдалась напряженная. В углу в качестве музыкального сопровождения негромко скулил безбожно пьяный, но вполне безобидный бродячий менестрель. Высокий подтянутый сержант что – то пытался выяснить у невозмутимого Тарма, разглядывая того с плохо скрываемым отвращением, а его солдаты явно нервничали и очень старались не оглядываться. Правильно, в общем-то старались - многозначительное молчание и хищные ухмылки прочих орков вряд ли добавили бы им спокойствия. Трактир, как и немногие прочие дома, построенные орками, считался находящимся на территории их земель, так что они могли не опасаться королевского правосудия. Пусть их и считали низшей кастой и чуть ли не варварами, орочьи племена обладали достаточной силой, чтобы устроить грандиозные проблемы в одном отдельно взятом королевстве. Этого было недостаточно, чтобы признать их равными, но достаточно, чтобы с мнением их вождей приходилось считаться. К тому же, уничтожить этих существ не представлялось никакой возможности. Несмотря на свой невысокий рост, степные орки были сильными воинами, а на своей земле, под защитой своих шаманов и своих духов, они становились практически непобедимы. Если гвардейцы рискнут вести себя с зеленокожими постояльцами столь же презрительно, сколь привыкли в своих городах, они рискуют найти в этом трактире свой последний приют. И если они этого ещё не понимают, то очень скоро поймут. Варта перетянула потуже пояс, хотя в этом не было никакой необходимости, оправила свои многочисленные юбки, и решительно двинулась к стойке. Худшие подозрения оправдались: гвардеец спрашивал о Рике.
…
В это же время сам Рик, ничего не подозревающий о нездоровом интересе королевской гвардии к собственной персоне, завистливо разглядывал прилавки оружейного магазина. Практически невесомые эльфийские клинки, тяжелые двуручники гномьей работы, зачарованные метательные ножи в испещренных руническими письменами чехлах, простые и самонаводящиеся стрелы, а также множество других смертельных игрушек, в числе которых были и странные предметы, предназначения которых неискушенный в воинских искусствах сын ремесленника и торговца не мог даже предположить. Всё это богатство искрило на солнце отточенными гранями, сверкало камнями и золотом отделки, манило подойти ближе, но стоило столько, сколько у Рика отродясь не водилось даже в самые хлебные времена. Улучив момент, когда торговец отвлекся, отвечая на вопрос очередного покупателя, парень благоговейно коснулся богато изукрашенной серебром рукояти одного из мечей. Наверняка, этот клинок очень хорош в открытом бою и на параде, но он бы не рискнул брать в засаду оружие, которое сверкает не хуже сигнальных зеркал. Впрочем, благородные господа и не должны нападать из кустов. Им, героям, не положено.
Сердитый окрик дюжего охранника заставил вздрогнуть от неожиданности и мгновенно отдёрнуть руку. Рик бросил на прилавок последний алчущий взгляд и гордо направился к выходу. У него, разумеется, был довольно приличный прямой кинжал – без оружия по местным дорогам ходили только нищие и блаженные, но как же хотелось изредка почувствовать себя герцогом или принцем. Правда, предложи ему кто взять в дар один из выставленных на обозрение прохожих клинков, он бы отказался. Хранить подобную драгоценность было негде, продавать некому, а носить на поясе оружие, которым не умеешь владеть – стыдно. К тому же, блеск драгоценных металлов и камней на фоне старых сапог и залатанной куртки смотрелся бы особенно нелепо. Лучше выглядеть нищим, чем глупцом. В этом Рик всегда был согласен с ныне покойным родителем. Да и повод для благородных страданий искать совершенно не тянуло – парень был сыт, в карманах в кои – то веки звенело золото, а вечером его ждала одна уже не особо молодая, но всё ещё достаточно привлекательная вдовушка. Счастья не омрачали даже холодный пронизывающий ветер и боль в рассаженном об острый камень больше недели назад запястье. Лекарь говорил, что правую руку придётся беречь ещё с месяц.
Нет, Рик определённо был доволен результатами своей последней эскапады. Барон расплатился за доставку пакета более чем щедро, несколько горожан, родичам которых он заодно занёс парочку писем, тоже не поскупились, а путь через Серую пустошь стал чуточку проще. Ещё две или три удачных прогулки, и старым трактом можно будет и вовсе ходить без опаски заблудиться в каменной пустыне. Рука в очередной раз потянулась поправить ремни новенького заплечного мешка – касаться мягкой кожи было приятно.
Со стороны городского собора послышался многоголосый звонкий смех, и на торговую площадь выкатилась компания юных эльфиков, по самые уши закутанных в дорогие меха. Рик торопливо отступил в тень. Эльфы, тем более в столь нежном возрасте, редко оказывались действительно злыми, но надменности и раздражающе навязчивого любопытства им было не занимать.
Маленький Рикке лет до десяти мечтал побывать в настоящем эльфийском городе, об этих городах и их обитателях рассказывали такие волшебные сказки! Увы, ни людей, ни кого бы то ни было ещё, эльфы на свою территорию никогда не пускали. Даже для встреч с владыками союзных государств у них имелось несколько приграничных дворцов, дальше которых путь был заказан любому, в чьих жилах текло меньше половины эльфийской крови.
Возможно, в самих заповедных лесах и водились какие – нибудь честные труженики, но вне их, а тем более на севере, встретить скромно одетого эльфа было огромной редкостью. Эти ушастые создания слишком любили роскошь, а их маги, стрелки, целители и разного рода художники слишком ценились в чужих городах. Случались на дорогах и певцы, и свободные музыканты эльфийской породы, но даже они предпочитали теплые южные зимы суровым северным ветрам и столичную суету тиши узких провинциальных улочек.
Юнцы, которые сейчас громко спорили о достоинствах какого – то жеребца не были похожи на бродяг, а значит, обретались при эльфийском посольстве. Хотя, они могли и жить со своими взрослыми родственниками. Подумать только, у остроухих даже двоюродный племянник бабушкиного любовника считался родней! По крайней мере, так говорили.
Порыв ветра зло швырнул в лицо Рику облако ледяной крошки, зима всё чаще напоминала о своем скором приходе. Зиму южанин по крови не то чтобы ненавидел, но предпочитал отсидеться во время холодов у теплого камина. Вот и сейчас память предков настойчиво звала в ближайший трактир. Когда к этому зову присоединилось жалобное урчание желудка, Рик не выдержал, и перебежками направился в сторону мещанских кварталов – голод голодом, но в центре города за кружку пива брали столько, сколько ему иногда не удавалось заработать за день.
Достаточно пристойное и недорогое заведение нашлось быстро, под вывеской с выгибающей спину трехцветной кошкой находилась дверка в весьма уютный подвальчик. Рик устроился в уголке и принялся украдкой рассматривать других посетителей. Он не настолько походил на денежного клиента, чтобы трактирщики мгновенно срывались с места, так что времени хватало.
- А я говорю, что это было дурное пари! – здоровенный усатый молодчик дворянского вида грохнул оловянной кружкой об стол так, что тот подскочил. – Из неисправного пистолета промахнется и лучший стрелок!
Его товарищи расхохотались, кто – то из них заметил, что дурной стрелок промахнется из любого пистолета. Усатый, казалось, готов был уподобиться огнедышащему дракону. Кажется, назревала дуэль. Впрочем, если осмеянный фехтовал так же, как и стрелял, дело могло кончиться гораздо более мирно. Рик фыркнул. Дуэли он не любил. Его плебейская душа больше тяготела к простым и честным дракам, а дворяне пусть машут своими железками. В конце концов, они сокращают собственное же племя, ну и пусть их. Придя к такому мнению, южанин гордо отвернулся, тем более что к его столику уже спешил трактирщик. Смешной приземистый толстячок принял заказ, прибрал монеты куда – то в недра огромного фартучного кармана и исчез, напоследок сверкнув лысым затылком. Эх, сколько таких лысин Рик в свое время выцелил из самодельной рогатки, и сколько синяков набил, удирая от их недовольных хозяев. Какой – то носатый старик даже приходил потом в отцовскую лавку. Жаловался. Потом отец часа два разъяснял непутевому сыну принципы сострадания и милосердия, а мать до следующего вечера смотрела с молчаливым укором. После смерти отца она всегда смотрела именно так.
Разумеется, он знал, как должен был тогда поступить. Но его приводила в ужас мысль о том, что придется запереть себя в четырех стенах, роясь в бумажках и встречая покупателей. А отказ от традиционных ночных бдений на свежей могиле окончательно уверил мать в том, что он потерян для семьи. После того Рик несколько раз ходил на кладбище, но так и не сумел увязать тот холмик промерзшей земли под погребальным шестом с тем человеком, которого он помнил. Необычно сдержанный для уроженцев южных провинций, отец очень редко смеялся, а злился и того реже. В памяти остались и его вечно задумчивый взгляд, и негромкий голос, и даже вкус орехов, которыми вечно были полны его карманы. Ни в самой земле, ни под ней не было ничего, что могло хотя бы напомнить живого. Тогда мальчишка больше был удивлен этим фактом, чем расстроен потерей. Разумеется, ему и в голову не пришло читать молитвы мертвой земле или, того хуже, говорить с ней.
Не мог он и скорбеть так, как это делала его семья, предпочитая пропадать на улице или проводить время с малышкой Люситой…
- Сударь, вы уснули? – трактирщик укоризненно покачал головой и направился к другим клиентам, оставив Рика озадаченно моргать, соображая, где находится здесь и сейчас. Надо же, отвлекся.
Дверь снова распахнулась с противным скрипом, впустив на этот раз не очередных работяг, провинциальных дворянчиков, нищих или прочих привычных и безопасных посетителей, а троих хмурых субъектов в гвардейской форме.
По залу пробежал шепоток. Бедняга трактирщик затравленно пискнул и сделал попытку забиться под стойку. При его внушительных габаритах это могло закончиться весьма печально, но неизвестный плотник поставил стойку на совесть, так что она устояла. Единственными, на кого столь яркое появление не произвело ни малейшего впечатления, были те скандалисты в центре, которые по-прежнему были настолько поглощены собственной зарождающейся дракой, что даже не заметили новоприбывших.
Впрочем, самих новоприбывших это ничуть не расстроило. Тот, который казался среди них главным, огляделся и, брезгливо сморщив свой длинный нос, целеустремленно направился к трактирной стойке, из-за которой по-прежнему сверкала вспотевшая от напряжения лысина. Рик потихоньку начал сползать под стол. Пожалуй, вдоль вон той стеночки можно вполне себе незаметно добраться до выхода. Как и прочие местные жители, он, конечно, не особенно разбирался в рангах и подразделениях гвардии его величия – далековато как-то было до столицы. Но всем без исключения было известно, что знаком тайной службы являлось полное отсутствие всяких знаков. Знаки, отличающие чины, у этих королевских псов отсутствовали тоже, но усы старшего гвардейца выглядели вполне сержантскими. Конечно, солдаты могли растерять свои шевроны и нашивки в дороге, сержанта могли разжаловать в рядовые за какие-нибудь грехи, Рик, в конце концов, мог ошибиться сам, но сейчас как-то не тянуло верить в счастливые совпадения и полагаться на волю Создателя.
Так, еще шагов десять. Только бы не пришла им в голову блажь обернуться! Блажь, разумеется, пришла. «Сержант» окинул зал орлиным взором поверх втянутых в плечи голов и зачем-то втянул воздух хищно вырезанными ноздрями, став от того еще более похожим на инквизитора.
Стоя за удачно повернувшимся верзилой, который мог бы укрыть собой еще пару бродяг, Рик удивился собственному сравнению. Хотя, этому ищейке действительно пошел бы черный балахон. А петля на шее пошла бы ему вдвое лучше.
За дверями только начиналась ночь. В освещенных окнах окрестных таверн плясали смутные силуэты, отбрасывая причудливые тени на дорожную пыль. Жизнь снова была почти прекрасна. Литта, верно, все еще ждет обещанной ночи, а разочаровывать женщин – дурной тон. А завтра стоит все же узнать, чем интересовались те гвардейцы: такое событие не может избежать пересудов.