Рик.

[de-Sand]

Глава 6.

Идея выглядела слишком удачно, чтобы вылиться во что-то хорошее. Рик отвернулся от окна и потёр тыльной стороной ладони всё ещё болезненно зудящие глаза. Со времени разговора в памятном спальном чуланчике прошло больше недели, и южанин уже жалел, что согласился поработать проводником, но лучшего выхода по-прежнему не видел. Со стороны всё выглядело как нельзя лучше: деньги, попутчики, потенциальный защитник и помощь с тайной службой в перспективе. Неплохо, очень неплохо, если учесть, что связи самого Рика кончаются в Сарасах, да и боец из него чуть более чем никакой. Помощь бы пригодилась. Но на взгляд Рикардо, его нынешний наниматель слишком уж много врал. Причем врал вдохновенно и убедительно, но не слишком успешно. Собственно, подводило его больше незнание здешних реалий, чем собственная невнимательность. Ладно, можно было поверить в то, что он ослушался папочкиной воли и сбежал с невестой (Рик предполагал, что так оно отчасти и было), но откуда у него взяться родственникам, хоть и дальним, здесь, где восемь из десяти дворян сосланы за провинности перед короной, а оставшиеся держатся за свои стены всеми руками, зубами и прочим уже как несколько поколений и никак не могут иметь столичной родни? До той столицы-то той – ого!

А если бы и правда был какой-нибудь дядюшка, к которому на поклон ходили несчастные влюбленные, и вправду отправил бы их восвояси с гневным напутствием, то об этом уже через час знала бы вся окрестная шпана. Сармати - и не город –то, собственно, а крепость с энным количеством пристроек. И кто-нибудь из той шпаны за неделю-то всяко забрел бы в дешевый трактир и поделился бы новостями с хозяйкой. Люди шли, о господских делах болтали, но ни про каких чужаков речи не было.

Новости до здешних мест шли долго, а порой и вовсе не доходили, так что Рик не мог знать того, о чем кое- где слышал любой уличный мальчишка. Незнакома была ему и фигура третьего принца. То есть знал он, конечно, что такой есть, что молод, что холост и, если верить девчачьей болтовне, сказочно красив, но не помнил даже имени, не говоря уж о полном словесном портрете. И короткой «Кайин» не говорило ему ровным счетом ничего. Разве только то, что не местный. А мало ли на свете белобрысых дворянчиков? О девушке южанин и вовсе знал лишь то, что она существует. Устраивать им встречу никто не собирался.

Пальцы задумчиво теребили растрепавшийся кончик тряпичного бинта. Рик тоскливо оглянулся в полутьму коридора, потом снова на витые узоры инея на мутном стекле и тяжело вздохнул. Хоть в отведенной ему комнатушке и не было камина, находилась она прямо над кухней. И если первое время её обитатель боялся даже выглядывать за дверь, дабы не терять драгоценное тепло, то теперь духота только раздражала.

Обиженно скрипнула половица: шаги. Шаги, слишком медленные и осторожные для местной челяди и слишком легкие для Берты. Забрел кто-то из постояльцев? Мысли лениво ползли, уподобившись сонным мухам. Оборачивать южанин не стал.

…

Дени в очередной раз нервно поправила углы шали. Шаль давила на плечи, будучи значительно более тяжелой и колючей, чем она привыкла, но очень тёплой, а потому уже родной и практически любимой. В этом ужасном краю Эдени постоянно преследовал отвратительно липкий холод, от которого не спасали никакие камины. Впрочем, в их полу чердачной комнатке никаких каминов и не было.

Девушка не была уверена, что то, что она затеяла, действительно нужно, но решила разбираться потом. А сейчас перед ней был очередной недлинный и невообразимо узкий коридор, в конце которого матово отсвечивало маленькое и не слишком чистое оконце – единственный источник света. У окна стоял человек. Стоял спиной к Дени, как-то неловко сгорбившись и опираясь о стену плечом. Наброшенная поверху куртка несколько скрадывала силуэт, но даже так поза незнакомца казалась немного неправильной, будто ему причиняло боль даже прикосновение стоп к отполированным множеством ног доскам полового настила. Большего отсюда было не разглядеть.

Эдени судорожно сглотнула и двинулась вперёд. Ей, всю жизнь оберегаемой мужчинами или, в крайнем случае, старшими дамами, ещё не приходилось лично общаться с простолюдинами. Пара слов, мимоходом брошенных на улице, не в счет. Ещё пять шагов на то, чтобы придумать, как к нему обратиться. Сударь? Он не сударь. Милейший? Не похож. Привычно – человек? А вдруг обидчив? Да и не слишком она похожа сейчас на вельможную леди. Однако, незнакомец прервал её метания.

- Если миледи заблудилась, ей следует идти в обратную сторону. – И потер глаза.

- Нет … нет, я не заблудилась. Я ищу … человека.

- Тогда миледи следует спросить у хозяйки. – Голос его был вял и звучал хрипло, к тому же парень болезненно щурился, что мешало увидеть цвет его глаз. Здесь, у окна, было ненамного светлее, но Дени почти уже уверилась, что нашла того, кого искала. В этих местах не должно быть так уж много молодых южан.

- Вы … ты – Рик? – Как вовремя вспомнилось имя.

Человек помолчал. То ли болезнь ослабила его, то ли это было свойство характера, но соображал он, похоже, медленно.

- Значит, миледи ищет человека по имени Рик. Что ж, миледи такого нашла. Чем могу служить? Или … миледи и есть та девушка, о которой говорил господин Кайин, так?

- Так. Я хотела говорить.

- Тогда лучше здесь. Гораздо светлее и нет лишних дверей. Миледи не против?

Эдени не только не была против, а даже хотела предложить сама. Стены тесных комнатушек давили на неё, и привыкнуть к тому не получилось до сих пор. С их собственным временным убежищем девушку примирило лишь большое светлое окно с добротной рамой, благодаря которому даже ночью не бывало темно. А в этой части здания, как она подозревала, окон не было вовсе. А долгое молчание уже грозило стать неприличным. Хотя о каких приличиях можно говорить в разговоре со смердом?! Девушка решительно тряхнула головой – жест, от которого её так и не смогли отучить никакие няньки.

- Кто ты?

- Наемник.

Эдени ещё раз окинула взглядом своего собеседника. «Наемник» оказался совсем не намного выше неё и ненамного же старше. Он был, худ, встрёпан и, откровенно говоря, жалок. В общем, вид не впечатлял.

- Я ВИДЕЛА наёмников.

- Вероятно, у них была другая специализация. Я знаю дорогу, я согласен её показать. Чего миледи хочет ещё?

- Миледи хочет знать, зачем тебе связываться с … подозрительными личностями, если ты, как говоришь, знаешь дорогу. Неужели твои зеленокожие друзья не поделятся с тобой парой монет? Нас ищут солдаты.

- Да? Господин не сказал – Вот тебе и мелкопоместный дворянчик. – Ну, меня ищут тоже, и идти мне тем же путём. Отчего бы не составить компанию хорошим людям, которые за это дело ещё и заплатят?

- А если нет? Не заплатят?

- Это вряд ли. Я слишком много знаю уже и слишком быстро бегаю … - южанин машинально запустил пальцы в свою неровно остриженную шевелюру, вздрогнул и как-то рассеянно уставился на перевязанную кисть - …обычно.

- Что, смелый? Не боишься?

- Боюсь, миледи. Но умирать в застенках или в снегу страшнее. Пусть миледи не беспокоится: до конца Пустоши меняться нечему.

- А что ты скажешь, если я тебя тоже … найму? При условии, конечно, что мне есть, чем платить.

- Ну нет! – кашель – Я … а, ч … я не собираюсь метаться меж двух ворот. Доверьтесь как-нибудь своему мужчине.

- А ещё кто-нибудь знает путь через Пустошь?

- С полдюжины человек, но они – в городе.

- Врёшь?

- Миледи видела здесь много людей? Или миледи полагает, что любой орк сочтет за честь её проводить?

- Здесь есть не только люди!

- Ах да, ещё воры, заокраинная беднота и мелкие торговцы. А, и парочка вампиров.

- Ва…вампиров?!
- Миледи боится их? – теперь в голосе паршивца звучала уже откровенная насмешка. – Не стоит. Эти – сытые. Трактир предоставляет и такие … услуги.

Эдени чуть не сделалось дурно после того, как воображение услужливо подсунуло ей возможные варианты этих «услуг». И правда, лучше уж орки! О том, что кровь совсем не обязательно должна быть человеческой и вообще принадлежать разумному существу, ей почему-то не думалось. А потому она поспешила свернуть эту тему.

- Да … ладно. Я … то есть Кай … то есть мы будем ждать, пока ты не сможешь идти с нами. – Парень глубокомысленно кивал, поощряя её продолжать. – И … меня зовут Эдени. – И не дожидаясь ответа почти побежала к лестнице.

Человек за её спиной незло усмехнулся, вздохнул и заковылял, опираясь на стену и неловко выворачивая ступни, к неприметной двери в самом начале коридора. Да, идея определенно выглядела удачно.

…

Влево – вправо – влево. Камень. И снова: влево – вправо … Выглянувший из – за оградительного валуна бродяга совершенно дикарского вида хмуро окинул взглядом небольшой крытый возок, откусывая от неопознанного вида куска в грязных руках. Кашпар ему даже позавидовал – привал маячил в неких недосягаемых далях за компанию с горячей едой и костром, и дали эти обещали наступить через только через несколько часов. Завернувшийся в три одеяла сержант напоминал сам себе мокрую и очень злую крысу. Его подчиненным, вынужденным довольствоваться приступком, сравнения на ум приходили гораздо менее лестные. Снегопад стих совсем недавно, успев щедро напихать колючих снежинок в капюшоны, за шиворот и даже – непонятно как – в штаны незадачливым путникам. Путники мерзли и мокли, не решаясь даже помянуть нехорошими словами столь негостеприимных богов - услышат ещё да добавят. Возница, как местный житель, относился к здешней погоде гораздо более философски, и сейчас негромко мурлыкал на манер фривольной песенки в храме же услышанное песнопение. Северные боги вообще были гораздо терпимее к тому, что на юге считалось богохульством. Хотя именовались совершенно одинаково в любой части страны.

Тарко раздраженно вытер мокрый ус мокрым же рукавом и укутался еще плотнее. Жалеть себя он начал еще несколько дней назад, но нынешняя обстановка особенно способствовала ковырянию в нанесенных его несчастнейшей персоне обидах. Более же всего страдалец был обижен на ушедшего от него оборванца, который стоил ему целого десятка монет серебром. Не так много, конечно, да и взяты они были из выданных начальством на непредвиденные расходы, но денег было жалко. Еще больше было жалко пяти золотых, перекочевавших в бездонный карман распродавшегося торговца, которому и принадлежали возок с лошадью. Кашпар даже не поленился пошарить при удобном случае по немногочисленным тючкам, но ничего не нашел. Мерзавец или держал кошель при себе, или прятал так хитро, что без нормального обыска не обойтись. Настроения сей факт, разумеется, не улучшал. Тёмный бы побрал этих орков! Мысль о том, что во избежание беды стоило бы быть повежливее, разговаривая с хозяйкой, сержант старательно гнал. Да и сказал-то он, наверняка, правду, но местные его честность мягко сказать не оценили. И после нескольких ещё замечаний зеленокожие поднялись со своих мест все – молча и страшно, и их невысокий рост почему-то вдруг перестал казаться удачным поводом для насмешек. Лично сержант тогда успел выскочить в двери и больше не оглядывался, но его люди, он слышал, жаловались друг другу на тесноту оконных проемов. Тарко предпочитал не знать подробностей.

Но лошадей всё-таки пришлось оставить. Сержант не думал, что столь недружелюбные нелюди станут любезно ожидать, пока их выведут и успокоят. Они и не стали.

Гвардеец заметил некое шевеление за полотняной стенкой и внимательно прислушался. Но нет, кто-то повозился, повздыхал – и только. Никаких разговоров не последовало. Да и не хотелось сейчас разговаривать. Сдохнуть, если честно, хотелось. На Благие Чертоги им конечно не рассчитывать, но и в Неблагих, говорят, жарковато. Кто говорит? Да клирики. У них записано. А где записано, про то простым смертным знать не положено. А вот непростым – пожалуйста. Только до непростых Кашпару Тарко ещё выслуживаться и выслуживаться. Ну и не больно хотелось.

Надоедливая мелодия, наконец, оборвалась, сменившись не менее надоедливым возничьим говорком. Кажется, привал. Сержант осторожно высунул из-за навеса распухший нос. И правда – привал. Полянка вон, кострище. Подождав, пока повозка остановится, и выждав для верности еще полдесятка минут, гвардеец неуклюже (ладно никто не видит) вывалился на мерзлую землю и, зрелищным жестом поправив одно из своих одеял, отправился заниматься тем, зачем, собственно, и был прислан. Руководить.

…

Когда-то в степях вовсе не было ездовых животных, кроме аргызов – крупных гребенчатых ящеров. Правда, ездить на такой зверушке значительно сложнее, чем, к примеру, на лошади или даже виверне. Ни первые, ни вторые, по крайней мере, не извиваются под всадником, а вот на чешуйчатых вездеходах удержаться можно лишь практически лежа. Да и сражаться в таком положении проблематично, но зато аргыз способен взобраться по совершенно отвесной стене, не потеряв ездока, а его невысокий рост позволяет оставаться незамеченным среди высоких степных трав. А острые когти любимой зверушки делают её ещё и серьезным противником для врагов. Или для хозяина, если того угораздило невежливо обойтись со своим ящером. Аргызы отличались совершенно независимым нравом, и особенно надоедливый владелец вполне рисковал, заснув в пределах доступа любимца, не проснуться. Впрочем, степняки как-то умудрялись находить общий язык с этими вздорными созданиями. Орки же ездили верхом и вовсе лишь по большой нужде.

Само собой разумеется, что столь знатной персоне, каковой сейчас являлся Харим, влезать на низкорослого ящера было как-то несолидно. Поэтому сразу после назначения ему выдали породистого жеребца невообразимо редкой масти, и, помнится, он был тогда безумно горд подарком. Уже потом, хотя и довольно быстро, пришло понимание, что парады парадами, но для дела высокий хрупкий жеребец совершенно не годится. И Коготь лично при случае выбрал приземистого рыжего иноходца, который, тем не менее, не переставал радовать своего хозяина. Официальной версией служило объяснение, согласно которому почтительный слуга не смел подвергать риску столь драгоценный подарок. Акир не поверил, но милостиво улыбнулся и дал свое согласие. Этого было достаточно.

Но и такого коня пришлось оставить на попечение конюхов августейшей королевской персоны. Лошади прибывших, как, впрочем, и их наездники, не испытывали ни малейшего желания знакомиться с суровыми северными краями. Но если люди со своими опасениями худо-бедно справлялись, то животные явно были неспособны на моральный подвиг. И оставались в выигрыше.

Знакомиться со своим новым транспортом Харим ходил ещё с утра, оставленный Креем пакет был изучен ещё несколько дней назад, осведомители разосланы и даже получены уже некоторые сведения. Со стороны местных политиков было бы довольно глупо считать, что отдаленность их стран означает, что ни один из местных не может быть проверенным шпионом Хари’и. А отправляться следовало как можно скорее. Лучше всего – завтра, до рассвета, но сначала следовало дождаться повторной аудиенции. Встречу с монархом обещали сегодня.

Харим задумчиво разломил неопознанного вида плод, соседствующий на блюде с вполне привычными и совершенно неинтересными. Плод оказался мало того что мягким и мучнистым, так ещё подло выстрелил струей сока прицельно в лицо человеку. Ладно, навыков Когтя хватило, чтобы увернуться, но ведь едва удалось! Воистину, в этой ужасной стране даже фрукты не еда, а оружие массового поражения! «Оружие» вполне справедливо отправилось в окно, а сам Харим собирался пойти и вытереть испачканную липкой мякотью ладонь, но дверь за его спиной приоткрылась, и раздалось привычно-подобострастное:

- Прошу следовать.

Наверное, этот человечек вовсе не знает других слов. Харим помолчал, с максимально возможным достоинством вытирая руки о скатерть, с не меньшим же достоинством поднялся и чуть склонил голову, выражая полную готовность «следовать». Человечек бесстрастно поклонился и шагнул в полутьму коридора.